О ПОНЯТИИ ИСТОЧНИКА ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ
В науке гражданского права отсутствует единое понятие как источника повышенной опасности, так и объяснение того, чем вызвана более строгая ответственность владельца такого источника за причиненный им вред. Теоретическая неразрешенность этих проблем порождает определенные затруднения у правоприменительных органов.
Положения гражданского законодательства о сущности источника повышенной опасности более чем лаконичны. В них нет прямых указаний о том, что следует понимать под данным источником.
Нет прямого ответа в законе на вопрос: что же такое "источник повышенной опасности" - предмет или деятельность? Статья 1079 ГК РФ устанавливает обязанность возместить вред от деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею, деятельности и др.).
Несмотря на уклонение от ответа на вышеизложенный прямой вопрос, законодатель, на наш взгляд, сделал попытку придерживаться наиболее распространенного в науке гражданского права мнения, согласно которому источник повышенной опасности представляет собой определенного рода деятельность, создающую повышенную опасность для окружающих. Эта концепция (именуемая в дальнейшем концепцией "деятельности") нашла свое отражение в работах М. М. Агаркова, В. И. Серебровского, О. С. Иоффе, В. Г. Вердникова и ряда других советских цивилистов. Так, в частности, М. М. Агарков писал: "Источником повышенной опасности... является не вещь, а определенная деятельность по использованию соответствующих вещей" <1>. По мнению О. С. Иоффе, источник повышенной опасности есть определенного рода деятельность <2>. Нельзя не отметить определенной непоследовательности в высказываниях О. С. Иоффе относительно истолкования сущности источника повышенной опасности: в отличие от ряда других сторонников концепции "деятельности" автор связывает повышенную опасность порой не столько с самой деятельностью организаций и граждан, сколько с теми или другими объектами имущественных прав. Автор, в частности, констатирует: "Повышенная опасность таких объектов, как дикие животные, яды или горючие материалы, очевидна и в особом объяснении не нуждается" <3>. На наш взгляд, такое отступление автора от концепции "деятельности" не случайно и в гораздо более приемлемой для нас и убедительной форме показывает первичность объекта по отношению к деятельности.
С точки зрения В. Г. Вердникова, данным источником являются определенные виды человеческой деятельности <4>.
По мнению Б. С. Антимонова, источник повышенной опасности - это "всегда действие или система действий, т. е. деятельность, но никогда не "вещь" и не отсутствие действия, деятельности, не бездействие" <5>. "Для признания деятельности "источником повышенной опасности, - продолжает автор, - ...не имеет значения характер деятельности: производственный, хозяйственный, научно-исследовательский или административно-управленческий" <6>. Вместе с тем Б. С. Антимонов пришел к выводу, что понятие источник повышенной опасности" "имеет условный юридический смысл, и советское гражданское право "вовсе не нуждается" в таком термине, как "источник повышенной опасности", поскольку он сбивчив и неясен.
Данное высказывание, на наш взгляд, подверглось впоследствии справедливой критике в работах Б. Б. Черепахина <7>, О. С. Иоффе <8> и других представителей науки гражданского права. В частности, О. А. Красавчиков указывал, что Б. С. Антимонов призывает отказаться не только от термина "источник повышенной опасности", но и от самой гражданско-правовой категории, обозначаемой этим термином <9>.
В определении смысла понятия источника повышенной опасности прежде всего Б. С. Антимонов отправляется от неверных, с нашей точки зрения, положений. По мнению автора, для рассматриваемого рода случаев характерно, что наступление вредоносного результата определяется, как правило, не виной, а самим родом деятельности. Практически, однако, это не так. Как показывает анализ судебной и арбитражной практики, изучение материалов происшествий на автомобильном, воздушном, железнодорожном транспорте, наступление вредоносных результатов с субъективной стороны предопределено в основном именно виной либо непосредственного причинителя вреда, либо самого потерпевшего.
Трактовка причин наступления вреда в связи с его причинением источником повышенной опасности как определенного рода деятельности, лишенной каких-либо качественных характеристик, не приемлема.
При таком понимании связи между поведением человека и соответствующими результатами этого поведения автор оказывается на позициях критикуемой им концепции "профессионального риска".
Необходимо отметить, что рассматривая отдельные виды источников повышенной опасности и конкретные случаи возложения ответственности за причиненный данным источником вред, Б. С. Антимонов практически оставляет отстаиваемую им концепцию и ведет речь об источнике повышенной опасности в другом смысле, а именно в смысле "действия" тех или других орудий и средств производства, либо относит к источникам повышенной опасности указанные орудия и средства (автомашины, тракторы и т. д.) как таковые. "Поведение" машин не оценивается правом и им не регулируется, а следовательно, не может быть правомерным или противоправным.
Это общий недостаток концепции "деятельности", хотя и в ней есть положительные моменты.
Наиболее сильной стороной рассматриваемой концепции является акцентирование внимания на том, что возложение обязанности возместить вред невозможно и недопустимо вне связи с деятельностью владельца источника повышенной опасности. Однако сторонники данной точки зрения, фиксируя указанную связь, незаметно для себя поставили знак равенства между поведением ("деятельностью") субъектов гражданского права и различными формами реального проявления повышенной опасности, возникающей в связи с использованием (владением, хранением и т. д.) определенного рода орудий и средств производства, предметов потребления. Иначе говоря, они пошли по пути отождествления действий организаций и граждан с функционированием ("действием") источника повышенной опасности.
Не вызывает сомнения, что деятельность организаций (будь то хозяйственная, управленческая, воспитательная, исследовательская и т. д.) сама по себе никакой повышенной опасности не создает и создавать не может. То же самое надо сказать и о гражданско-правовом аспекте поведения граждан. Они трудятся, учатся, отдыхают, но никакой "род их деятельности" как таковой не составляет (в смысле ст. 1079 ГК РФ) повышенной опасности для окружающих.
Обсуждаемая концепция не лишена и некоторых внутренних противоречий. Если считать, что источником повышенной опасности является деятельность людей, то становится непонятным: каким образом она может не поддаваться "в процессе своего осуществления непрерывному и всеобъемлющему контролю человека"? Достаточно верно по этому поводу высказался О. А. Красавчиков <10>, отметив, что человек, собственно, тем и выделяется из окружающего живого мира, что действует со знанием дела, контролирует свои поступки, а его сознание не только отражает, но и творит объективную реальность. Человеку действительно трудно подчас контролировать и регулировать те или иные технические, технологические и иные производственные процессы, складывающиеся из функционирования определенного комплекса машин, оборудования, автоматических или полуавтоматических, энергетических, силовых и т.п. устройств. Но функционирование ("действие") машин, в широком смысле слова, известная часть которых в современную эпоху "научилась" действовать быстрее мысли, - это одно, а деятельность человека по управлению механизмами, равно как и иными орудиями и средствами производства, а также предметами потребления, - другое. Механизмы (техника) подвластны воле человека, ибо каждая машина своим рождением обязана его мысли. Однако пределы этой власти не безграничны. Если поступки человека в конечном счете предопределяются социологическими и биологическими законами, то "поведение" машин подчинено законам физики, химии, астрономии и иных естественных наук. Это-то и исключает возможность рассмотрения действий людей (их "деятельности" известного рода) в качестве источника, создающего повышенную опасность для окружающих.
Таким образом, концепция "деятельности" правильно обращает внимание на тот факт, что понятие и сущность источника повышенной опасности не могут быть раскрыты вне связи с поведением ("деятельностью") людей - организаций и граждан. Однако абсолютизирование этого положения привело, на наш взгляд, ее сторонников к отождествлению функционирования орудий и средств производства с действиями людей по управлению данными предметами материального мира. В результате этого деятельность, связанная с повышенной опасностью для окружающих, стала источником указанной опасности.
Обязанность возмещения вреда, подчеркивает законодатель, возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве оперативного управления или хозяйственного ведения, либо на ином законном основании, например на праве аренды, безвозмездного пользования, по доверенности и т.п. Но опять же возникает вопрос без ответа: как можно пользоваться и владеть деятельностью на праве собственности и ином титульном праве? Такое понимание сущности источника повышенной опасности представляется нам неприемлемым.
Кроме вышеуказанной концепции по поводу понятия "источника повышенной опасности" существует и другая так называемая концепция "свойств вещей и сил природы", автором которой является Е. А. Флейшиц. Автор понимает под источником повышенной опасности "свойства вещей или силы природы, которые при достигнутом уровне развития техники не поддаются полностью контролю человека, а, не подчиняясь полностью контролю, создают высокую степень вероятности причинения вреда жизни и здоровью человека либо материальным благам" <11>.
Данная точка зрения подходит, на наш взгляд, ближе к уяснению сущности источника повышенной опасности, нежели это делает концепция "деятельности".
Повышенная опасность для окружающих действительно не может возникнуть из "свойств" самой "деятельности" юридических лиц и граждан, являющихся владельцами источников повышенной опасности. Этого не происходит ввиду того, что деятельность указанных субъектов гражданского права не обладает как таковая ни повышенными химическими, физическими, гравитационными или иными аналогичными естественно-научными показателями и поэтому она сама по себе, вне связи с определенными материальными объектами, такими, как орудия и средства производства, не может вызывать те или иные реальные изменения в явлениях и предметах материального мира. Признание данного положения (во всяком случае, не отрицание его) составляет, на наш взгляд, одну из сильных сторон концепции "свойств вещей и сил природы". Однако рассматриваемая точка зрения не лишена и существенных недостатков, которые обоснованно отмечал О. А. Красавчиков <12>.
Во-первых, она относит к источникам повышенной опасности не только свойства тех или других вещей, но и силы природы, из чего нельзя не сделать вывода о допустимости (согласно этой точке зрения) возложения ответственности в порядке ст. 1079 ГК РФ за вред, причиненный землетрясением, наводнением, и т. п. Мы полагаем, что совершенно прав О. С. Иоффе, когда, полемизируя с Е. А. Флейшиц по обсуждаемому вопросу, констатирует: "...За силы природы как таковые обязанность по возмещению ущерба можно возложить разве только по договору страхования" <13>. "Силы природы" потому, собственно, так и именуются, что они не имеют "владельца". Понятие же источника повышенной опасности утрачивает смысл, если теоретик или практик будет абстрагироваться от принадлежности данного источника определенному субъекту гражданского права. Вред, причиненный землетрясением или ударом молнии, не возмещается в порядке ст. 1079 ГК РФ именно в силу того, что нет причинителя вреда, а следовательно, нет и причинения, хотя налицо имущественный ущерб, иногда весьма значительный.
Таким образом, представляется, что "силы природы" должны быть исключены из числа источников повышенной опасности. С таким выводом, как нам видится, можно согласиться, если рассматривать "силы природы" в вышеуказанном аспекте. Но понятие "силы природы" необходимо рассматривать более широко. Разве не являются таковыми находящиеся на свободе дикие животные, находящиеся в земле или на поверхности радиоактивные урановые залежи и т.п., представляющие повышенную опасность, могущие причинить вред не только окружающей среде, но и человеку, владельцами которых могут быть и юридические лица, и государство.
Аналогичные в принципе выводы необходимо сделать и относительно свойств вещей. Подобные свойства неотделимы от их носителей. Свойства явлений и предметов могут быть "оторваны" от их носителей лишь и ходе теоретического анализа. В реальности же каждое явление, каждый предмет существуют в неразрывном единстве всех своих свойств и качеств. Мы также согласны с О. А. Красавчиковым, который отмечает, что трудно представить владельца источника повышенной опасности, который, например, владеет запасом кинетической энергии движущегося железнодорожного состава, взрывоопасностью (как таковой) тротила, повышенной воспламеняемостью (как таковой) авиационного бензина или проникающей радиацией атомной установки. Владеть указанными, равно как и иными, "свойствами вещей" невозможно, но допустимо обладание предметами материального мира, которые наделены соответствующими свойствами, в том числе и теми из них, которые в силу своих количественных и качественных состояний могут создавать повышенную опасность для окружающих, т. е. быть источниками указанной опасности <14>.
Следующая позиция в решении вопроса о сущности источника повышенной опасности представлена теми цивилистами, которые разделяют концепцию "движущихся вещей".
"Под источником повышенной опасности, - пишут Л. А. Майданик и Н. Ю. Сергеева, - следует понимать вещи, оборудование, находящиеся в процессе эксплуатации и создающие при этом (т. е. в процессе эксплуатации) повышенную опасность для окружающих, - например: движущийся поезд, работающий станок и всякие другие агрегаты, действующие с применением механических, электрических и других двигателей" <15>.
Вместе с тем, на наш взгляд, авторы допускают непоследовательность, когда за приведенными положениями в качестве примеров иных источников повышенной опасности указывают на содержание диких животных, возведение строений и сооружений, производство и хранение взрывчатых и легковоспламеняющихся веществ <16>. Они, по существу, оставляют изложенную ими в определении точку зрения и переходят на позиции концепции "деятельности". Здесь авторы ведут речь уже не о "вещах", а об их содержании, возведении, производстве и хранении, которые могут и не вызывать причинения вреда. Уход этот обнаруживается и в последующих рас суждениях Л. А. Майданика и И. Ю. Сергеевой, когда они пишут: "Следует учесть, что те или иные вещи сами по себе не являются источником повышенной опасности, а таковыми они становятся лишь в процессе их использования - тогда, когда они пускаются в эксплуатацию, когда они находятся в состоянии движения" <17>.
Данную позицию совершенно справедливо подвергает критике О. А. Красавчиков, который отмечает, что сделанные авторами оговорки ставят их в довольно затруднительное положение при ответе на вопрос о том, можно ли квалифицировать в качестве источника повышенной опасности такие "вещи", как спящий тигр (который отдыхает в клетке укротителя и в данный момент не "эксплуатируется" и не перемещается), бензин, находящийся на складах (который, разумеется, и не используется и не транспортируется), или атомное горючее (на стоящем у причала атомоходе "В. И. Ленин") <18>.
К концепции "движущихся вещей" весьма близки по своим существенным чертам представления об источнике повышенной опасности, которые высказал К. К. Яичков. Автор относит к ним железные дороги, трамваи, фабрично-заводские предприятия, горючие материалы, диких животных и т. д. <19>. Вместе с тем К. К. Яичков позднее поддержал идеи концепции "свойств вещей и сил природы". По его мнению, "перечисленные транспортные средства, предприятия, сооружения и т. д. являются источником повышенной опасности лишь в том случае, когда проявляются заложенные в них опасные свойства. Поэтому порожний товарный вагон является источником повышенной опасности при том условии, если находится в движении, в то время как паровоз представляет опасность, если даже он не движется, а стоит под парами" <20>.
На наш взгляд, соображения о том, что источником повышенной опасности является не деятельность организаций и граждан, не свойства вещей или силы природы, а определенные вещи, правильны, и выраженная в них гражданско-правовая идея в наибольшей степени отвечает признакам исследуемого нами понятия.
Последняя из рассмотренных точек зрения получила свое дальнейшее развитие в исследовании А. А. Собчака, посвященном гражданско-правовой ответственности за причинение вреда действием источника повышенной опасности. По мнению автора, "источники повышенной опасности - это сложные материальные объекты, повышенная вредоносность которых проявляется в известной независимости их свойств от человека, что вызывает неподконтрольность ему в достаточно полном объеме самого процесса деятельности, а это, во-первых, создает опасность случайного причинения вреда, и во-вторых, влияет на объем и характер его причинения" <21>.
Такое определение источника повышенной опасности представляется более приемлемым нежели иные проанализированные выше точки зрения. Вместе с тем нельзя не согласиться с полемическими замечаниями О. А. Красавчикова, который отмечал некоторое тяготение А. А. Собчака к концепции "движущихся вещей" и отдельных спорных моментов, содержащихся в цитированном определении <22>. Во-первых, вряд ли обоснованно именовать источники повышенной опасности сложными материальными объектами. Признак сложности не является специфическим для всех предметов материального мира. Сложным может быть то или другое техническое сооружение, тот или иной производственный, транспортный и тому подобный агрегат. Но не всякий источник повышенной опасности обладает сложностью в техническом смысле слова. О какой сложности можно говорить в отношении таких, например, источников повышенной опасности, как дикие животные, бензин и т. д.? Думается, что признак сложности здесь не причем.
Во-вторых, формулируя характерные признаки источника повышенной опасности, указывать на то, что "повышенная вредоносность" рассматриваемых источников "проявляется в известной независимости их свойств от человека, что вызывает неподконтрольность ему в достаточно полном объеме самого процесса деятельности", вряд ли целесообразно. Или такой признак, как скорость, квалифицируемая автором вместе с "невозможностью мгновенного торможения" и "большой массой" как "свойство" транспортных средств. Отметим прежде всего, что скорость представляет собой не свойство (качество) предмета, а лишь количественное выражение перемещения предмета в пространстве за единицу времени, так же как и "большая масса" - количественное выражение объема и веса.
Однако А. А. Собчак, безусловно, по отношению к вышеупомянутым нами авторам сделал шаг вперед в разработке понятия "источник повышенной опасности".
Существует еще одна точка зрения, близкая к вышеизложенной, которая понимает под источником повышенной опасности предметы материального мира. опасные свойства которых не поддаются полному контролю человека ("теория объекта") <23>.
Под источником повышенной опасности понимаются такие материальные объекты, свойства которых создают повышенную вредоносность вследствие неполной подконтрольности деятельности человека. Поэтому случайное причинение вреда при использовании этих объектов более вероятно, чем при деятельности, не представляющей повышенной опасности для окружающих <24>.
О. А. Красавчиков много внимания уделил рассмотрению вопроса о том, причиняется вред источником повышенной опасности или деятельностью владельцев этих источников <25>. Придя к выводу, что источниками повышенной опасности являются предметы материального мира, автор в то же время отмечает, что эти предметы не рассматриваются законом в качестве источников повышенной опасности вне связи с деятельностью человека <26>. Но это правильное замечание лишает смысла противопоставление источника повышенной опасности и деятельности по его использованию. В то же время, на наш взгляд, он допускает ошибку, утверждая, что "силы природы" потому, собственно, так и именуются, что они не имеют "владельца" <27>. А. А. Собчак находит абсурдной мысль, что вещь может причинить вред сама по себе <28>. В действительности же вред, как мы уже указывали, может быть причинен находящимся на свободе диким животным, находящимися в земле радиоактивными ископаемыми и тому подобными вещами. У этих вещей может быть вполне определенный владелец - государство, или отдельные его органы, или отдельные юридические лица, или даже граждане.
Некоторые авторы, не видя возможности дать удовлетворительное определение источника повышенной опасности, предлагали внести в закон исчерпывающий перечень источников повышенной опасности <29>. Такое предложение правильно, на наш взгляд, не воспринимается до сих пор законодателем. Дать такой перечень не только трудно, но и пользы от него получилось бы мало, так как жизнь постоянно открывает новые силы, ранее неизвестные, которые могут оказаться источниками повышенной опасности, как, например, радиоактивные изотопы, вирус приобретенного иммунодефицита и т.п. Примерный перечень, содержащийся в законе, помогает отнести к источникам повышенной опасности такие силы, которые могут встретиться и аналогичны включенным в перечень, и в то же время не позволяет отнести к источникам повышенной опасности заведомо из их круга исключаемое. В связи с этим нельзя не выразить сожаления по поводу того, что перечень в новом гражданском законодательстве, как отмечала Т.А. Кандыбина <30>, чрезмерно краток. Но в настоящее время мы констатируем его расширение с принятием второй части ГК РФ. Содержавшееся в ранее действовавших кодексах указание на горючие материалы и диких животных помогало, в частности, отнести к источникам повышенной опасности взрывчатые вещества и не давало оснований для отнесения к этим источникам домашних животных. С последним, по нашему мнению, согласиться нельзя, о чем ниже мы приведем свои доводы.
Наконец, самый, пожалуй, распространенный взгляд, как бы объединяющий все концепции, который рассматривает источник повышенной опасности как предметы материального мира, деятельность которых в процессе их использования не поддается полному контролю человека <31>.
Как отмечает А. П. Сергеев, различия между концепциями теорий деятельности и объекта в значительной степени сглаживаются тем, что как сторонники "теории деятельности", так и приверженцы "теории объекта" "не абсолютизируют свои позиции, а напротив, стараются связать "деятельность" и "объект" воедино". Поэтому, по мнению А. П. Сергеева, "допустимо определять источник повышенной опасности и через понятие "деятельность", и через понятие "объект" при условии, что в обоих случаях указанные понятия будут неразрывно связаны друг с другом <32>. Таким образом, А. П. Сергеев, по существу, присоединяется к господствующему в цивилистической литературе взгляду.
В связи с этим, разделяя данный взгляд, И. Н. Поляков определяет источник повышенной опасности как материальные объекты, обладающие вредоносными свойствами, не поддающимися в процессе деятельности полному контролю человека, вследствие чего они могут причинить вред другим лицам <33>. С данным определением можно было бы согласиться, если бы не оговорка автора "в процессе деятельности", которая позволяет отметить тяготение автора к концепции "деятельность".
Законодатель, формулируя особую юридическую конструкцию возмещения вреда, причиненного источником повышенной опасности, использует несколько взаимосвязанных и нетождественных категорий: а) повышенная опасность для окружающих; б) деятельность организаций и граждан, связанная с эксплуатацией указанной опасности; в) источник повышенной опасности.
Как указывалось, сторонники концепции "деятельности" на основе анализа закона пришли к выводу о том, что источником повышенной опасности является деятельность людей. Мы уже указывали, что считаем это неверным. Законодатель не называет деятельность источником опасности (ст. 1079 ГК РФ), но говорит о том, что она связана с повышенной опасностью. Однако быть связанной с опасностью и быть ее источником - это далеко не одно и то же.
Опасность - это не субъективный и не искусственный признак, а явление объективного порядка, не зависящее от того, насколько адекватны ему наши субъективные представления, суждения и переживания. Знание человека или, наоборот, его неведение, самообладание или ощущение страха в тех или других опасных для жизни обстоятельствах обусловливают различное восприятие и реальную оценку происходящего. Такого рода сознательные, а подчас и эмоциональные ощущения могут оказать и оказывают свое определенное воздействие на волю человека, а через нее и на его поведение. Однако сама по себе опасность от подобных переживаний не увеличивается и не уменьшается: ей чужд внутренний мир того или иного человека.
Таким образом, опасность относится к числу категорий объективного порядка. Опасность наступления тех или других событий, действий, опасность утраты имущества не суть еще указанные события, действия или утраты. Это объективная возможность наступления соответствующих обстоятельств, но не более. О. А. Красавчиков отмечал, что возможность и действительность не тождественны, хотя последняя и предполагает существование первой. Чтобы в рассматриваемого рода случаях возможность была реализована, обращена в действительность, должны иметь место весьма определенные факты, а именно - факты причинения, вне которых соответствующая опасность остается потенциальной <34>. С таким мнением следует согласиться.
Следует отметить, что любая опасность в той или иной мере относительно конкретизирована и не существует "вообще", она связана с умалением существующего либо возможностью устранения предстоящего улучшения. Таким образом, опасность - это объективная возможность умаления личных или имущественных благ. Подобно всякой иной объективной категории опасность имеет свою качественную и количественную характеристику, которыми обладают источники повышенной опасности, то есть предметы материального мира.
Как справедливо замечает А. М. Белякова, от предмета нельзя отделить его свойства <35>.
Объекты (предметы) должны обладать определенными качественными и количественными характеристиками. Качественная характеристика опасных физических, механических, химических, биологических и других свойств объектов проявляется в их способности передвигаться со значительной скоростью, взрываться, излучать радиацию, кусаться, стрелять и т.д. По этим причинам предметы представляют особую опасность для окружающих и могут причинить вред имуществу, здоровью, привести к смерти. Поэтому ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, наступает лишь тогда, когда вред становится результатом действия именно тех его опасных, вредоносных качеств, которые и предопределили, признание предмета источником повышенной опасности.
При этом немаловажное значение имеет иногда и количественная характеристика предмета. Например, небольшое количество газа в зажигалке не является источником повышенной опасности. Но этого уже не скажешь о значительных объемах газа, которым наполнены различные резервуары, баллоны, цистерны.
Исходя из этого источники повышенной опасности предварительно можно определить как такие предметы материального мира, которые при наличии соответствующих условий (факторов места и времени) в силу своих качественных особенностей и количественных состояний (параметров, массы, запасов энергии и т. д.) объективно создают повышенную опасность для окружающих.
Устанавливая обязанность возмещения вреда, причиненного источником повышенной опасности, законодатель предусматривает, что таковая возлагается лишь на тех лиц, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих. Те или другие предметы материального мира рассматриваются законодателем в качестве источника повышенной опасности лишь тогда и постольку, когда и поскольку они находятся под контролем владельца. Вне связи с владением субъекта сами по себе предметы материального мира не рассматриваются законом в качестве источника повышенной опасности. Однако из этого, конечно, не вытекает, что соответствующими качественными особенностями и количественными состояниями обладает сама деятельность. Свойства вещей - предметов материального мира - не становятся свойствами разумного действия человека. Действие человека не является источником повышенной опасности, оно лишь связано с источником повышенной опасности, но ему не тождественно.
Формы деятельности людей, связанные с источником повышенной опасности, весьма разнообразны. Здесь целесообразно указать на деятельность по эксплуатации соответствующих источников (например, использование автомашин, станков, оборудования и агрегатов и т.д.), транспортировке и хранению (перевозка и хранение взрывчатых и легковоспламеняющихся веществ), созданию (например, выработка электроэнергии) и т. п.
Как показывает анализ судебной и арбитражной практики, предметы потребления, являющиеся источником повышенной опасности (такие, как автомобили), достаточно часто фигурируют в соответствующих гражданско-правовых спорах. Реже имеют место факты причинения вреда военным вооружением, принадлежащим воинской части. Основную массу источников повышенной опасности составляют различные предметы и средства производства, принадлежащие чаще всего юридическим лицам. Следует обратить внимание на то, что речь идет не только об орудиях, но и о средствах производства. Сюда относятся различные вещества природы в их натуральной или преобразованной руками человека форме (например, нефть и высокооктановый бензин, газ).
По изложенным выше соображениям представляется правильным и обоснованным существующий в судебной и арбитражной практике взгляд, согласно которому к источникам повышенной опасности относится не деятельность юридических лиц, граждан, других субъектов гражданского права, не свойства вещей или силы природы, а сами предметы материального мира, встречаемые человеком в его повседневной жизни. К этим предметам практика относит автомашины, технику, животных и т. п., но не свойства этих предметов, не деятельность людей по использованию машин, агрегатов и т. д.
Для того чтобы предмет мог считаться источником повышенной опасности, необходимо использовать его определенным образом в деятельности людей. Под деятельностью в теории и судебной практике понимается как целенаправленное (активное) использование предметов повышенной опасности, так и обычное (пассивное) их хранение, когда вредоносные, опасные свойства предметов могут проявляться самопроизвольно (например, радиоактивное излучение, испарение некоторых химических веществ, самопроизвольное движение автомашины и т. п.), в состоянии, не контролируемом его владельцем.
Невозможность полного контроля "деятельности" предметов, представляющих повышенную опасность, объясняется тем, что в силу целого ряда объективных причин и особых свойств предметов человек не в состоянии свободно управлять ими, направлять их опасную "деятельность" в безопасное русло.
Отсутствие хотя бы одного из перечисленных признаков лишает нас возможности утверждать, что мы имеем дело с источником повышенной опасности.
Таким образом, под источником повышенной опасности мы понимаем материальный объект, обладающий такими особыми свойствами, когда он может причинить вред другим лицам, находясь в состоянии, не контролируемом его владельцем.
_______________
<1> Учебник "Гражданское право". T.1 / М.: Юриздат. 1944. С.339.
<2> Иоффе О.С. Советское гражданское право. Курс лекций. Часть 2. Отдельные виды обязательств / Л. Издательство ЛГУ. 1961. С.178.
<3> Иоффе О.С. Указ.соч. С.179-180.
<4> Советское гражданское право. Часть 2/М., 1961.С.398.
<5> Антимонов Б.С. Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности / М.: Госюриздат. 1952. С.100.
<6> Там же. С. 101.
<7> Черепахин Б.Б. Рецензия на цитируемую книгу Б. С. Антимонова/Советское государство и право. 1953. N 6. С. 181-183.
<8> Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву/Л.: Издательство Л ГУ. 1955. С.185-186.
<9> Красавчиков О.А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности / М.: Юрид. лит. 1966. С.8-12.
<10> Красавчиков О.А. Указ.соч. С.13.
<11> Флейщиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения / М.: Госюриздат. 1951. С.132.
<12> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 14-15.
<13> Иоффе О. С. Указ.соч. С. 186,
<14> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 15-16.
<15> Майданик Л. А., Сергеева Н. Ю. Материальная ответственность за повреждение здоровья / М., 1962. С.34.
<16> Там же. С. 35-37.
<17> Там же.С.34.
<18> Красавчиков О. А. Указ.соч. С.16-17.
<19> Советское гражданское право. Т.2/М.: Госюриздат. С. 377.
<20> Яичков К. К. Права, возникающие в связи с потерей здоровья / М.: Издательство "Наука". 1964. С.65.
<21> Собчак А.А. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда действием источника повышенной опасности. Автореферат кандидатской диссертации / Л. 1964. С. 8.
<22> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 18-19.
<23> Калмыков Ю. X. Имущественные права советских граждан/ Саратов. 1979. С. 118.
<24> Собчак А. А. О понятии источника повышенной опасности в гражданском праве / Правоведение. 1964. N 2. С.144-145.
<25> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 6-34.
<26> Там же. С.32.
<27> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 15.
<28> Собчак А. А. Указ.соч. С. 146.
<29> Антимонов Б. С. Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности / М.: Госюриздат. 1952. С. 47.
<30> Кандыбина Т. А. Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный здоровью или жизни источником повышенной опасности/Советская юстиция. 1969. N 9. С.5.
<31> Красавчиков О. А. Возмещение вреда источником повышенной опасности / М.: Юридическая литература. 1966. С. 34; Советское гражданское право. Часть 2. (Под редакцией В. Т. Смирнова, Ю.К.Толстого, А. К. Юрченко)/Л. 1982. С. 308-309; Белякова А. М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда/М. 1986. С.110.
<32> Гражданское право. Учебник под редакцией А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого / М. Издательство "Проспект". 1997. С.733.
<33> Поляков И. Н. Ответственность по обязательствам вследствие причинения вреда/М.: "Городец".1998. С.84.
<34> Красавчиков О. А. Указ.соч. С. 21.
<35> Белякова А. М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда/М.: Изд-во МГУ. 1986. С.110.
Тебряев А.А.,
преподаватель кафедры гражданского права
("ЮРИСТ", N 3, 2003)
 |